 Летом 1980 года каток в Ноттингеме закрыли на три недели на ремонт. Ситуация осложнилась еще и тем, что как раз через три недели начинались школьные каникулы. Это означало, что тогда в лучшем случае Крису и Джейн придется тренироваться по ночам, а в худшем — подстраиваться к часам общих занятий. И вдруг совершенно неожиданно пришло приглашение из Оберстдор-фа. Конечно же, благодаря Бетти Каллауэй, которая, получив приглашение, ответила, что согласна приехать, но только вместе со своей парой. Бетти могла поехать только на две недели, но она договорилась, что Крис и Джейн останутся там еще на три недели, а потом отправятся в турне, организованное Международным союзом фигуристов.
Джейн.
«Когда мы поняли, какие возможности таит в себе поездка в Оберстдорф, мы ощутили себя на седьмом небе. Казалось просто невероятным, что мы сможем тренироваться столько, сколько захочется, к тому же в удобное для нас время.
Оберстдорф, расположенный высоко в Баварских Альпах, находился словно в другом мире. Здесь все способствовало тренировкам. И мы настолько быстро подготовили программу, что сами удивились. В Ноттингеме бы на это ушло гораздо больше времени».
Затем они отправились в турне: побывали в Дрездене, Карл-Маркс-Штадте, Гармиш-Партенкирхене, Давосе, Арозе и Хершау. Джейн и Крис считали, что уже одно то, что они принимали участие в турне, было «своего рода признанием». Но сказочный сон очень быстро кончился, и на смену ему пришли будни, в которых была рассчитана каждая минута. Эпизодических тренировок было недостаточно для подготовки к борьбе с серьезными соперниками из СССР и США. Крис и Джейн могли опять отстать и потерять все, чего достигли напряженным трудом. Совмещать работу с тренировками становилось все труднее. Все чаще вставал вопрос о необходимости бросить работу.
Крис уволился из полиции 4 августа, через 5 дней после возвращения домой, а время, на которое он брал отпуск, было аннулировано.
Крис.
«Я понимал, что дальше так продолжаться не может, какие бы радужные перспективы ни открывались перед нами. В конце августа мы должны были участвовать в отборочных соревнованиях в Ричмонде, а это означало, что мне опять придется просить новый отпуск. Однако я уже и так использовал тринадцать недель отпуска, а сколько еще понадобится их до конца года... К тому же приближались соревнования в Ричмонде.
Уход со службы я воспринял довольно тяжело: было грустно, что теперь я остался без работы. После шести лет службы на одном месте вдруг оказаться без постоянной зарплаты. Будущее, казавшееся таким прочным, внезапно разлетелось на мелкие осколки.
 |
| Джейн со своим первым партнером по парному катанию Майклом Хатчинсоном во время выступления в Ноттингеме |
Мне нравилось работать в полиции, и я всегда считал, что это будет моей профессией. Но в то же время, уйдя со службы, вздохнул с облегчением, ведь выбор был сделан, и теперь я мог отдавать все силы лишь одному занятию. Джейн никак не могла поверить, что все решилось так быстро».
Джейн.
«Я сомневалась, пойдет ли он на это, ведь работа в полиции очень много для него значила. И в то же время обрадовалась, ведь теперь могла уволиться и я. Работа стала к тому времени для меня лишь унылым времяпрепровождением, да и работала я уже неполный день, так что особых трудностей, как мне казалось, не должно было возникнуть. В полной уверенности, что все пройдет гладко, я подала заявление об уходе на следующий же день, но... Мне заявили, что я должна была предупредить о решении уйти с работы за месяц, и пообещали отпустить только через три недели. Я занималась в «Норвич Юнионе» расчетами страхования автомашин, вносила изменения в результаты купли-продажи машин, часть дня отвечала на телефонные звонки, в общем, моя коммерческая деятельность не била ключом,
В профсоюзе мне посоветовали не уходить с работы и стать его членом. Тогда, мне сказали, легче будет получать отпуска и дотации от фирмы. Я вступила в профсоюз, но это ничего не изменило в моем положении.
Управляющий, как мне показалось, обрадовался моему решению уволиться и сказал, что, по его мнению, я поступаю правильно, ведь я так часто отпрашивалась и работала неполный день. Однако Крис был уже свободен, а я должна была еще три недели работать. Конечно же толку от меня тогда было мало, ведь в мыслях я была далеко».
Тем временем Крис занимался поисками возможных дотаций — именно так они рассчитывали возместить потерю своих заработков. Но волшебные крестные что-то никак не хотели появляться, а найти в это время работу, не мешавшую тренировкам, например в спортивном центре, было очень сложно. Вскоре Джейн уволилась с работы и они вплотную занялись тренировками. Большей частью они катались поздно вечером, с 10.30 до 2 часов ночи. В 7 утра опять были на ногах, чтобы успеть на тренировку с 8 до 10.
Одни говорили, что Крис и Джейн сошли с ума, уйдя с работы, другие считали их тунеядцами, но они так и не зарегистрировались в бюро безработных.
К концу лета им представилась возможность вновь поехать в Оберстдорф — в качестве консультантов. В последнее время к ним все чаще стали обращаться за советами. Теперь они не только учились сами, но и учили других.
С тех пор как Робин Казинс ушел в профессиональный балет, Крис и Джейн стали самыми популярными фигуристами Великобритании. Как и предполагалось, они довольно легко победили на осенних соревнованиях в Ричмонде, поскольку были сильнее остальных соревнующихся. Однако это был лишь видимый успех. Их оригинальный танец ча-ча-ча получился не так хорош, как им хотелось бы, а первая часть произвольного танца была не продумана и подготовлена на скорую руку. И хотя им казалось, что его можно улучшить при подготовке к более важным соревнованиям, Бетти посоветовала им поискать что-нибудь другое. Они давно уже работали над одним номером, когда вдруг поняли, что именно он был бы идеальным началом произвольного танца в стиле рок-н-ролла, что было своего рода новаторством. Их новый показательный танец был прекрасно встречен на чемпионате Великобритании, но проблема с оригинальным танцем так и оставалась нерешенной. Крис и Джейн понимали, что чего-то в нем не хватает. Что же нужно было сделать, им подсказал известный танцовщик Кертни Джоунз.
Крис.
«По его мнению, нам надо было продемонстрировать оольше артистизма, больше работать на публику. Танцуя ча-ча-ча на льду, мы никогда не обращали внимания на то, как его исполняют танцовщики. Кертни привез нас s студию и сам показал все па. Они были сложнее, чем казались нам раньше. Акцент нужно было делать на счет «два», который подчеркивался лишь движениями бедер. Он показал нам и движения рук — в этом танце по сравнению с другими, за исключением разве самбы и пасодобля, они играют самую важную роль. Затем к постановке хореографии подключился Майкл Стилианос, бывший чемпион мира из Латинской Америки. Бетти и Кертни, ранее не встречавшиеся с Майклом, следили за его заботой с растущим интересом. Занятия проходили в студии Майкла в одном из восточных районов Лондона. 5 результате номер получился очень эффектным. Крис и Джейн начинали танец довольно необычно, скорее как пасодобль, и все терялись в догадках, что же последует дальше.
Вернувшись в Ноттингем, они узнали, что фонд помощи спортсменам предлагает возместить их материальные потери за зимний сезон, пока они были без работы. Дотация общей суммой 8 тысяч фунтов стерлингов могла быть выплачена либо частями до Олимпийских игр 1984 года, либо сразу целиком. Они выбрали второй вариант. Одновременно они были извещены одним из членов городского совета Ноттингема, что, если Крис и Джейн подадут в совет просьбу о финансовой помощи, она может быть удовлетворена.
 |
| Крис с Сандрой Эльсон, награжденные первым титулом чемпионов Великобритании 1972 года. |
Крис и Джейн прикинули предстоящие расходы и, вооруженные листами бумаги с внушительными столбцами цифр, явились на заседание совета. Минимально им было необходимо 13—14 тысяч фунтов стерлингов в год. С заседания совета города они ушли, так и не поняв, какое будет принято решение. Им сказали, что необходимо подождать, так как решение будет сообщено позже. Не ведая, что же их ожидает, Крис и Джейн уехали в гости к друзьям в Ричмонд.
Неожиданно все их финансовые трудности оказались позади, Совет выделил необходимую сумму. Торвилл и Дин сразу же, как узнали об этом, отправили в совет города письмо с благодарностью и заверениями, что они будут и впредь пропагандировать свой город, нося его эмблему на одежде в пределах, допустимых правилами для любителей Национальной ассоциации фигуристов и требованиями к спортивной форме команд.
Эта дотация вызвала в городе противоречивые отклики. В газете «Ноттингем Ивнинг Пост» были опубликованы письма, выражавшие как удивление, так и поддержку действиям муниципалитета. Но не за горами то время, когда выступления Криса и Джейн заставят замолчать всех сомневающихся в выплате дотации, когда город будет гордиться своими спортсменами.
Сразу после рождества они возвратились в Оберст-дорф и снова приступили к тренировкам. Работали по три часа в день плюс еще час в гимнастическом зале. На пять дней в Оберстдорф заехал Майкл Стилианос, чтобы устранить некоторые огрехи, «нанести последние штрихи» и морально поддержать Криса и Джейн перед ответственными соревнованиями — чемпионатом Европы в Инсбруке (февраль 1981 года), до которого оставалось всего несколько дней. Крису и Джейн очень нравилась их новая программа, но они могли только гадать, какое впечатление она произведет на судей.
В Инсбруке было очень трудно тренироваться: каток под огромной круглой крышей «пузырем», отведенный для тренировок, был совершенно не пригоден для этого. Возникла и еще одна проблема — они повредили лезвия своих коньков,
Джейн.
«Коньки нам затачивал все время один и тот же мастер, Хайне Подхайски. Он был настоящим специалистом, да и мы к нему привыкли. Но его станок испортился в результате стараний одного чересчур усердного уборщика, который облил его водой, не подумав, к чему это приведет. И на свой страх и риск мы отправились к другому мастеру, у которого был такой же станок, но более раннего выпуска. Лезвия же танцевальных коньков намного тоньше обычных, и точат их по-другому, используя диск меньшего диаметра. Однако точильщик сделал такую глубокую ложбинку, что они стали чересчур острыми и скорость катания снизилась вдвое. Но мы продолжали на них кататься, пока Хайне Подхайски не приобрел другой станок. Мы шли на большой риск, решившись наточить лезвия прямо накануне чемпионата, но другого выхода у нас не было. И все-таки они оказались слишком «скользкими», так как ложбинка получилась недостаточно глубокой, а края лезвий не совсем острыми».
Тем не менее они продолжали усиленно тренироваться в Инсбруке—на катке, который представлял собой часть огромной конькобежной дорожки, огороженной деревянным барьером. Там было очень холодно, особенно по утрам и вечерам, с крыши целый день капало из-за таявшего наверху снега, да и лед был очень плохой. Репродукторы находились только с одной стороны катка, так что на другом его краю в лучшем случае было слышно только эхо. Основной же каток, на котором должны были проходить соревнования, был хороший.
И еще с одной проблемой столкнулась английская пера в Инсбруке почти накануне соревнований. Криса вдруг стала беспокоить правая нога, и иногда боль пронзала его, словно током. Однажды он даже ушел со льда, но в целом он мог пересиливать боль и продолжал кататься. Они думали, что это какое-то воспаление, но по возвращении доМой узнали, что все обстояло гораздо серьезнее: в кости обнаружили трещину.
Джейн.
«Перед стартом, несмотря ни на что, нас полностью захватил дух соревнования. И первый танец, вестминстерский вальс, мы исполнили превосходно. К тому времени мы уже столько напереживались из-за коньков и ноги Криса, что уже и не думали о том, какое место займем. И когда в женскую раздевалку вошли Ники Слейтер и Карин Барбер со словами: «Поздравляем, вы идете первыми», я не поверила своим ушам. Я знала, что у нас хорошие оценки, но и думать не думала, что они окажутся выше всех остальных».
Следующим танцем был пасодобль, который они исполнили несколько хуже. Из-за всех неурядиц вестминстерский вальс они прокатали совершенно не волнуясь, всем своим видом показывая, что «терять нам нечего». Теперь же, танцуя пасодобль, лидировали и чувствовали себя в этой роли неловко, немного скованно, но все равно сохранили за собой первенство. «Больше всего,—-вспоминает Крис,— мне не нравилось, что нас начинали поздравлять, когда еще так много оставалось сделать». Что же касается Джейн, то после пасодобля она «хотела убежать, спрятаться и психологически подготовиться к следующему дню». Но спрятаться было негде. К единственному выходу на стадион вел узкий коридор, а это означало, что представители прессы не преминут остановить спортсменов, чтобы взять короткое интервью.
Джейн,
«Беседовать с журналистами на промежуточной стадии соревнований очень трудно, тем более что наше положение в тот момент нельзя было назвать обычным. Мы вполне понимали особый интерес журналистов к нам, ведь были в какой-то степени открытием чемпионата. Однако вы же не можете сегодня говорить о том, как приятно побеждать, если, возможно, завтра вас ожидает поражение. Даже в гостинице мы ощущали, что весть о нашем лидерстве уже распространилась. Многие за нас радовались, и было очень приятно, когда советские фигуристы зашли к нам и поздравили. Но конечно же мы понимали, что борьба далеко еще не закончилась, и боялись, что не сможем удержать первенство».
Они не могли дождаться, когда пройдет ночь и начнется следующий этап соревнований. Наутро Крис и Джейн не пошли на тренировку, отчасти потому, что лезвия были чересчур «скользкими», а отчасти потому, что она должна была проходить на ненавистном «пузыре», который всегда действовал на них угнетающе. Несомненно, на других фигуристов он действовал точно так же, но это их не утешало. Как бы то ни было, они знали, что им предстоит в этот день, и дополнительные приготовления были уже ни к чему.
Взлет продолжался. Крис и Джейн опять уверенно одержали победу, исполнив румбу, очень выгодный для них танец, с множеством оригинальных фигур и пируэтов,
Им выставили три оценки 5,6 и шесть — 5,7, и все за исключением судьи из Австрии поставили Криса и Джейн первыми. Австриец же не смог отдать им предпочтение перед Моисеевой и Миненковым, поставив обеим парам 5,6. В результате неудачной жеребьевки Крис и Джейн выступали с оригинальным танцем ча-ча-ча вторыми из 19 участников соревнований, в то время как их основные соперники Моисеева и Миненков танцевали одними из последних. Это действительно было неудачно, поскольку судьям было трудно оценить выступления двух пар, разделенных полутора часами. На следующий год все это уже не будет иметь для них значения: их репутация уже установится, и судьи будут щедро оценивать их выступления независимо от того, кто катается позже,— но тогда им еще предстояло «сделать имя». Следует сказать также, что жеребьевку впоследствии вообще отменили, и порядок выступлений с оригинальными танцами стал зависеть от мест, которые заняли пары после трех обязательных танцев.
Из-за результатов жеребьевки и опасения, что все может сложиться очень плохо, они боялись — по крайней мере Джейн,— что проиграют в оригинальном танце и спустятся на 2-е место в общем итоге. Однако их катание, несмотря на волнение, было ярким и задорным. Оригинальный танец ча-ча-ча, по их мнению, нельзя было бы исполнить более выразительно. Главный акцент в своем выступлении они сделали на артистизм, не считая свой оригинальный танец обязательным, каким, строго говоря, он является.
После исполнения оригинального танца шесть судей поставили их на 1-е место, а трое присудили самое почетное место Моисеевой и Миненкову. Учитывая большой промежуток во времени между их выступлениями, Крис подготовился к поражению в оригинальном танце, хотя и не разделял мрачных пророчеств Джейн насчет 2-го места в общем итоге. Первой им сообщила радостную весть о победе Памела Дейвис, не судившая эти соревнования. От Моисеевой и Миненкова их отделяла лишь десятая доля балла,..
|
