 Верные друзья * Каждый фигурист — личность! * Сложные «па» спортивного танца * Комсорг всегда на передовой * Борьба рождает лидеров * Уходя — остаемся * Команда — это не только спортсмены
В 1980 году, когда мы завершили свой спортивный путь, вокруг нас уже не было ни одного из тех фигуристов, вместе с которыми Ира впервые выезжала на чемпионат Европы-68. Из молодого поколения тех лет оставался в строю один лишь Геннадий Карпоносов, да и тот «пережил» нас в сборной только на год. На наших глазах пришли и покинули сборную команду страны многие выдающиеся фигуристы, рядом с которыми выступать было почетно и интересно. Многие из них стали нашими верными друзьями, а сейчас превратились в надежных соратников.
Каждое слово в понятии «сборная команда страны» — емкое и чрезвычайно весомое. Сборная... Это значит, что к главным стартам сезона собираются лучшие из лучших, сильнейшие из сильнейших. До этого они тренировались каждый в своем обществе, в своей секции, но, как только прозвучал сигнал к сбору, они быстро заняли места в боевом строю. Команда... Вмиг отдельные фигуристы из разных! городов и обществ должны превратиться в боевую монолитную команду, способную бороться за высшие награды чемпионатов Европы и мира, умеющую и словом, и делом поддержать каждого в минуту трудного испытания. Страны... Сборные команды бывают разные — спортивных обществ, городов, республик. Попасть в каждую из них всегда почетно, потому что твое мастерство на каком-то уровне замечено и признано. Но признание в такой гигантской спортивной державе, как наша,— это признание самое высшее. Бывали ведь такие времена, когда в парном катании или танцах шестерка наших лучших пар могла стать и шестеркой лучших даже на чемпионате мира. Мы говорим это, опираясь на множество фактов, на результаты десятков турниров, на мнения самых авторитетных специалистов. Так что уже само по себе включение в сборную команду СССР говорит о том, что фигурист достиг очень высоких спортивных вершин и что от него Редина вправе ожидать ярких побед на самых престижных состязаниях.
Надо сразу же сказать, что подавляющее большинство наших товарищей по сборной команде прекрасно понимали это, и если не всем удавалось встать на верхнюю ступеньку пьедестала почета, то, поверьте, вовсе не потому, что тренировались или боролись за победу они не до конца. В спорте всегда есть победители и побежденные, есть конкуренция — часто жесткая и жестокая, и почетный проигрыш иногда запоминается даже больше, чем тусклая победа.
И нам сегодня вовсе не хочется выделять кого-нибудь только потому, что именно ему посчастливилось в борьбе равных подняться чуть выше остальных. Главное для нас — как фигурист боролся со своими соперниками, какое мастерство он утверждал, какое наследство оставил своим преемникам, чему можно было у него поучиться и нам самим, и тем, кто остался после нас в сборной СССР.
И если с такими критериями подойти к тем, с кем в течение многих лет нам довелось вместе носить гордое звание члена сборной команды СССР, то первыми мы назовем имена Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова. Шестикратные чемпионы мира и Европы, первые в истории олимпийских игр чемпионы в спортивных танцах на льду стали образцом и высокого спортивного класса, и величия человеческого духа. Нет никакого смысла повторять все этапы их большого пути в спорте, но было несколько эпизодов, когда качество чемпионского звания Милы и Саши выдержало проверку в сверхсложных условиях...
Вначале победы Пахомовой и Горшкову доставались очень нелегко: и в 1970, и в 1971 годах на чемпионатах мира лишь преимущество в один судейский голос приносило нашим ребятам золотые медали. Новый стиль пробивал себе дорогу, преодолевая яростное сопротивление сторонников традиционной английской танцевальной школы. Временами, как отмечали крупнейшие зарубежные газеты, борьба приобретала даже политическии характер — против советских чемпионов и их интерпретации танцев на льду велась настоящая «холодная война».
Как ни бушевали страсти, но Мила и Саша вместе со своим тренером Е. А. Чайковской всегда были спокойны, выдержанны и целеустремленно шли вперед, создавая все новые и новые танцевальные шедевры. «Кумпарсита», «Озорные частушки», «Вальс» на музыку А. Хачатуряна, «Вдоль по Питерской» и превеликое множество других танцевальных миниатюр неизменно с восторгом встречали зрители.
И все-таки противники нашей танцевальной школы не унимались. Они выжидали удобный момент, чтобы нанести, как им казалось, решающий удар. В олимпийском сезоне 1972 года, естественно, главное внимание было сосредоточено на турнире в Саппоро. Чемпионат Европы воспринимался лишь как очередная ступенька перед Олимпиадой. Именно здесь была брошена перчатка. Западногерманские танцоры сестра и брат Анжелика и Эрик Бук, ведомые английским тренером Бетти Калвей и олицетворявшие каноны английской школы, с незначительным перевесом вышли вперед в обязательных танцах. И даже блестящее исполнение сложнейшей произвольной композиции Пахомовой и Горшковым оставило некоторых судей как бы безучастными зрителями. Пара Бук оказалась первой, Миле и Саше достались серебряные награды.
Тогда танцы на льду еще не входили в программу олимпиад. Спортивные пары и одиночники уехали на последний этап подготовки в Хабаровск, Пахомова и Горшков остались в Москве, чтобы готовиться к реваншу. Они, провожая всю нашу команду, были веселы, уверены в себе и ничем в своем поведении не выказывали ни мук ущемленной спортивной гордости, ни обиды от явной несправедливости международных судей.
Вновь вся сборная команда встретилась уже на пути в Канаду, где в Калгари проводился мировой чемпионат.
Ира: Кроме того, что реванш в фигурном катании — это всегда задача трудная, была еще одна деталь, ускользнувшая от внимания почти всех. Накануне показа произвольного танца Милу и Сашу подстерегло такое испытание, которого никто предвидеть не мог. Как всегда, они пообедали вместе с другими участниками чемпионата в ресторане отеля и отправились отдохнуть перед вечерней тренировкой. Часа через два и у Милы, и у Саши начались страшная рвота, головокружение, высоко поднялась температура. Врач команды ничего поделать не мог. Прибыли местные врачи и констатировали сильнейшее отравление. Сутки ребята отлеживались в постели. Организаторы чемпионата попросили не акцентировать внимания на этом досадном инциденте и не разглашать его. Руководство советской команды пошло им навстречу. И вот после этого неожиданного отравления Мила и Саша вышли на лед и так исполнили свой танец, что ни у кого не было сомнения, кто действительный лидер в мировых танцах на льду. Победа была достигнута уже с большим преимуществом и надолго укрепила позиции советской танцевальной школы.
Соперники Пахомовой и Горшкова на пресс-конференции заявили журналистам дословно так:
— Они нас проучили, как младенцев. Они нас просто выпороли...
Вот такие победы остаются: в истории мирового фигурного катания навсегда!
До самого конца в 1976 году у Пахомовой и Горшкова не было серьезных соперников. И это благодаря не только колоссальной воле к победе, позволившей им устоять даже после тяжелейшей операции Саши в канун чемпионата мира 1975 года. Прежде всего их неизменно отличало чувство творческой неуспокоенности, вечной неудовлетворенности достигнутым, то есть то, что и является главным орудием прогресса, движения вперед. Безостановочного, приносящего радость не только самим творцам, но и всем зрителям, всем их друзьям.
Именно это качество более всего импонировало нам в Миле и Саше. И их пример тоже подчас помогал нам принимать самые важные решения в нашей спортивной жизни.
Горшков к тому же был многие годы комсоргом нашей сборной. О роли комсоргов в таких командах надо было бы написать целый трактат, ибо она настолько многогранна, настолько сложна и требует такого такта, что равной ей не отыщешь. Фигуристы в сборную приходят не только из разных городов или обществ, олицетворяющих давние спортивные традиции, но и от конкретных, стоящих на резко различающихся творческих платформах тренеров. Разный взгляд на методику тренировки, на ее содержание, на артистизм фигуристов... Но споры тренеров не должны сказываться на общей обстановке в команде. В идеале любые творческие дискуссии должны приводить к выработке общих путей развития, к созданию такого климата — нравственного и педагогического,— в котором могут расцветать все дарования. И вот здесь-то свое слово должны сказать комсорги.
В конце шестидесятых — начале семидесятых годов таким боевым, тактичным и заботливым комсоргом, всегда готовым всем нам помочь, был экс-чемпион страны Александр Веденин. Ему не удалось покорить большие вершины в мировом фигурном катании. Не дозрело тогда еще наше одиночное катание, только начал свой подъем Сергей Четверухин. Но зато Веденин обладал инженерным складом ума, со свойственной такому уму конструктивностью предложений, изобретательством, умением помочь «дотянуть идею».
Не кажется ли читателю характерным тот факт, что, пока комсоргами сборной были поочередно два одиночника, два инженера по образованию и складу ума — Александр Веденин и Сергей Четверухин,— у нас и поднялась высокая волна успехов именно в мужском одиночном разряде? Вслед за Чет-верухиным на пьедестал почета взошли Владимир Ковалев, Сергей Волков, Юрий Овчинников, Игорь Бобрин.
Стали комсоргами наши танцоры — Александр Горшков, затем Андрей Миненков,— и это было как бы олицетворением высокого взлета советских танцоров.
Может, это случайность? Или все-таки закономерность? Интересно поразмышлять было бы, проследить и далее развитие этой тенденции...
Наши комсорги и сами росли вместе со всей сборной. Веденин и Горшков теперь ведут не одну, пусть даже и самую лучшую, команду. Мы были соратниками в спорте, стали соратниками в работе: отвечаем за развитие фигурного катания в стране. Общий язык, выработанный за многие годы дружбы, тренировок, соревнований, помогает искать и находить пути, необходимые для энергичного продвижения вперед, для преодоления некоторого кризиса, наметившегося в начале восьмидесятых годов.
Новый опыт заставил нас вновь задуматься над тем, почему почти каждый молодой фигурист, к которому мы обращались с одними и теми же вопросами: когда пришли первые международные успехи к нашим фигуристам, кто были первыми призерами на чемпионатах, скажем, Европы? — ответить на них не мог. Где уж тут говорить о знании каких-то особенностей в катании лучших наших фигуристов прошлого, которые можно было бы использовать и сегодня?! А если возвращаться к временам' более далеким, то на этот счет познания молодого поколения еще более скудны.
Не здесь ли можно найти и одну из причин нынешнего кризиса?
Но задумаемся: а откуда им, молодым фигуристам, как и нам когда-то, черпать знания о своих предшественниках, о лучших русских, советских и зарубежных фигуристах, если таких исследований нет и пока не предвидится? А в отдельных книжках известных спортсменов и тренеров эта информация как бы рассыпана, распылена, крохотные крупицы ее дать плодотворный толчок пытливому уму молодых спортсменов вряд ли смогут.
Такое положение в нашем виде спорта далее просто нетерпимо, если мы стремимся к непрекращающемуся прогрессу, если хотим, чтобы каждое следующее поколение что-то добавляло к наследию своих предшественников.
Каков же выход? Конечно, нужны новые книги о фигурном катании, о его людях, о тех, кто шел первым, кто прокладывал пути. И, самое главное, чтобы были они не чисто информативными, а несли в себе тот нравственный заряд, без которого невозможен осознанный воспитательный процесс.
Не только — что? где? когда? Но и каким образом? благодаря чему?
Но это, так сказать, программа-максимум. И мы не сомневаемся, что и она будет выполнена. И что такие книги станут настольными у всех наших тренеров, давая возможность проводить уроки не только на льду, но и в учебных аудиториях, делая тренировочный процесс всеобъемлющим и логически завершенным.
А что же делать сегодня? Сейчас? Сию минуту?
Вот над чем нужно призадуматься комсомольцам нынешней сборной команды страны. Думается, им под силу создать и вести своеобразную летопись славы команды. Участники самых блестящих побед, те, кто вынес на своих плечах тяжесть многолетней борьбы за утверждение на мировой арене советской школы фигурного катания,— рядом с ними. А после того, как история сборной команды будет написана, она должна стать основой для «приемных экзаменов» в сборную, во время которых кандидат давал бы и торжественную клятву свято беречь наследие, оставленное чемпионами прошлых лет, и активно бороться за новые победы. Ритуал посвящения в члены сборной команды должен быть и публичным, и особо торжественным.
Вся жизнь дает нам яркие примеры такой общественной работы. Вспоминаем, как принимали нас в пионеры... Какая торжественная и требовательная атмосфера окружала прием в комсомол, в Коммунистическую партию... Не сомневаемся, что так должно быть и в спорте. Традиции мы создаем сами. Укреплять их должны все вместе. Развивать их придется поколениям следующим. Но эти традиции мы обязаны им оставить!
Наше поколение сборной команды СССР достигло своей зрелости и полного расцвета приблизительно к 1975 году. Мы специально говорим «приблизительно», потому что взлеты не бывают неожиданными, они подготавливаются длительной работой, и пик формы отдельного спортсмена и целой команды всегда олицетворяет определенные закономерности развития. Поэтому пора зрелости целого поколения у нас обычно распространяется на несколько лет. Но 1975-й все-таки был годом особым.
Давайте вернемся в него. Вот хроника событий.
Чемпионат страны. Парное катание. Для нас чемпионат имел особое значение, поскольку переход к новому тренеру привел и к изменению, а точнее — к укреплению тех новых позиций, на которые мы уже вышли раньше.
Спортивные танцы на льду. Чемпионами страны вновь становятся Л. Пахомова и А. Горшков. За ними — Н. Линичук и Г. Карпоносов. Третьими идут И. Моисеева и А. Миненков. Новый танец Ирины и Андрея вызывает оживленные отклики, и ясно, что на этом борьба между второй и третьей парами не закончится.
И, наконец, мужское одиночное катание. Здесь у нас превосходная тройка лидеров — Ю. Овчинников, С. Волков, В. Ковалев. Именно в таком порядке и занимают они места на пьедестале. Но борьба идет такая, что никакие прогнозы невозможны.
Чемпионат Европы. Парное катание. Мы опережаем сильные пары из ГДР.
Танцы. Две ступеньки на пьедестале заняты нашими парами. Но танец Моисеевой и Миненкова, оказавшихся четвертыми, продолжает вызывать массу самых доброжелательных откликов.
Мужское одиночное катание. Наконец-то свершилось! Впервые советский фигурист — Владимир Ковалев — становится чемпионом Европы. У Ю. Овчинникова — бронзовая медаль (заметим попутно, что это был его наивысший успех на международных турнирах). А четвертым оказался С. Волков.
Чемпионат мира. В парном катании никаких неожиданностей нет.
Танцы. Неожиданная сложнейшая операция у А. Горшкова лишает возможности его и Л. Пахомову выступать на чемпионате мира. В Колорадо-Спрингс отправляются только две наши пары. После ожесточенной борьбы, в которой вначале лидировали Н. Линичук и Г. Карпоносов, чемпионами мира впервые становятся Ирина Моисеева и Андрей Миненков. Скачок ученики нашего тренера Т. А. Тарасовой сделали огромный, и это нас, тренировавшихся вместе с Ирой и Андреем, конечно, очень радовало.
Мужское одиночное катание. Чемпионом становится — опять-таки впервые в истории — советский одиночник Сергей Волков. Чемпион Европы В. Ковалев завоевывает серебряную медаль. А чемпион СССР Ю. Овчинников замыкает первую шестерку!
Такого в истории нашего отечественного фигурного катания еще не было: блестящие победы сразу в трех разрядах. Этот рекорд удалось повторить лишь один раз — в 1977 году, когда вновь успех сопутствовал, кроме нас, И. Моисеевой и А. Миненкову, а среди одиночников победил В. Ковалев. (Напомним только, что в 1982 году, когда мы писали эту книгу, советская сборная не завоевала ни одной высшей награды: молодое поколение еще не успело встать на ноги, а ветераны не смогли устоять).
Каждый фигурист в той сборной был личностью, каждый был неповторим. Все мы мужали и взрослели в тяжелых боях, и это принесло дополнительную закалку, дало мощный импульс для личного творчества.
Ирина Моисеева и Андрей Миненков стали чемпионами в переломном для нас сезоне. Не знаем, как было до нас, но, после того как мы перешли к Т. А. Тарасовой, каждая тренировка в ее группе приносила всем новые творческие открытия. Словно что-то ранее скрытое пробудилось во всех учениках Тарасовой и окрыляло нас, давало новые силы для создания программ и сложных, и одновременно глубоко личных. Просто на глазах расцветал талант Моисеевой и Миненкова.
Ира и Андрей — красивые танцоры. Музыкальность, пластичность, артистизм, хороший спортивный азарт — все это вместе и открывало им путь к пьедесталу.
Правда, техника и артистизм Пахомовой и Горшкова кажутся нам более универсальными. На их стороне был еще и громадный опыт. Так что в олимпийском, 1976 году равных им не оказалось. Зато молодость и оригинальность Иры и Андрея позволяли надеяться им на то, что после ухода Милы и Сапщ они надолго останутся в роли чемпионов, лидеров.
Этого не произошло. Только еще один год Моисеева и Миненков жили спокойной жизнью. А затем вперед вышли Линичук и Карпоносов. Потом венгры Кристина Регоци и Андраш Саллаи. Когда эти две пары покинули спорт, Ира и Андрей, казалось, вновь могут рассчитывать на высшие титулы. Да не тут-то было. Их обошли английские танцоры, нынешние чемпионы мира и Европы Джейн Торвилл и Кристофер Дин, а кроме того, и советская пара Наталья Бестемьянова и Андрей Букин (их подготовила Т. А. Тарасова).
Ира и Андрей дважды произвели чрезвычайную смену тренеров. Это были отчаянные попытки что-то улучшить в своем стиле, найти новые краски. Ничем другим, надеемся, это объяснить нельзя. Мы сверяем свой опыт с опытом наших товарищей по сборной, но простого «наложения» не получается. Все-таки метания Иры и Андрея, думается нам, свидетельствуют и о какой-то внутренней неуверенности, об отсутствии стабильности и четко определенной перспективы.
Да, нелегко взойти на верхнюю ступеньку мирового пьедестала, а еще труднее остаться на ней. Чем выше поднимаешься, тем лучше ты должен видеть дальние ориентиры и дорогу к ним. Это — с одной стороны, а с другой — на высоте и воздух более разреженный, и кислорода, если ты недостаточно закален, может не хватить. И чем выше, тем труднее. Испытание высотой — испытание наивысшей категории трудности. И к нему должен быть готов любой чемпион. Это, вообще-то, истина прописная. И каждому спортсмену известная с детства. Может быть, даже порядком поднадоевшая в устах других. Но ведь она является «альфой» и «омегой» любого успеха.
Публика по-прежнему любит Моисееву и Миненкова. Во время показательных выступлений, когда они демонстрируют свои любимые концертные композиции, несть конца овациям. Их танцы красивы. А большого спортивного успеха нет... Да и будет ли? Есть над чем тут поразмышлять,
Долгим был путь в большом спорте и Геннадия Карпоносова. Почти весь он пройден с тренером Е. А. Чайковской. Правда, партнерш у него было две. С первой — Еленой Жарковой — он вошел в сборную, стал ее третьим номером на целых четыре года. Большие успехи не приходили, хотя и каталась пара старательно, сильно. Жаркова, не видя для себя в спорте особых перспектив, ушла, а Гена начал кататься с совсем еще юной и мало что знающей в спорте Наташей Линичук.
Как тогда ему пришлось, знает, наверное, он сам да тренер. Мы можем только догадываться, как зрелому партнеру, члену сборной команды страны, технически обученному всему, тяжко становиться в пару с фигуристкой-третьеразрядни-цей. Выдержал Гена. Выдержала и Наташа, чья стойкость, сноровка, умение схватывать каждое движение заслуживают высшей похвалы. Ей ведь тоже приходилось нелегко, тем более что сценический портрет этой пары остро нуждался в свежих и оригинальных чертах.
В кинофильме о Наташе и Гене, уже ставших олимпийскими чемпионами, есть один весьма показательный эпизод. Идет самая обыкновенная тренировка в группе. Шлифуются обязательные танцы. У ветеранов — Пахомовой и Горшкова — они отработаны и налажены многими годами каторжного труда. И вот, несмотря на то, что тренировки очень интенсивные, что сил не так уж много остается для других дел, Мила и Саша становятся по просьбе тренера в пары с Геной и Наташей и демонстрируют им самые сложные «узлы» обязательных танцев. Это работа очень тонкая, здесь требуются знания, которые достаются не каждому. И Линичук с Карпоно-совым эти знания получают из первых рук.
Как же все-таки важно создать такую вот нравственную атмосферу, чтобы преемственность поколений в спорте осуществлялась планомерно и естественно. Времен связующая нить не должна прерываться никогда. В этом убеждает вся история фигурного катания!
Наташа и Гена продержались на чемпионском пьедестале почти три года. Они взяли наивысшую вершину — олимпийскую. Взяли в поединке сложном, когда судьба золотой медали решалась микронами удачи. Они выстояли, и в этом видится нам и следствие длительного воспитания характера, происшедшего на не менее длительном пути к успеху.
Судьба как и нас, в конце концов сделала Наташу и Гену мужем и женой. И Ирина Моисеева с Андреем Миненковым — тоже семья. И чемпионы мира в парном катании, завоевавшие это звание в 1981 году,— Ирина Воробьева и Игорь Лисовский — тоже муж и жена. Таких вот семей, которым помог состояться спорт, в фигурном катании, может быть, больше, чем в каком-либо другом виде. И почти все наши семьи остались затем работать в фигурном катании.
Мы всегда были за такую «семейственность». Ведь такой союз испытан временем, общими трудностями. Именно «семейственность» помогала нам решать сложнейшие спортивные задачи. Мы вместе искали новые пути, вместе мечтали о будущем фигурного катания. Что же предосудительного в том, что бывшие спортсмены решают вместе — но каждый свою — задачи дальнейшего роста спортивного мастерства молодежи? Почему бы не черпать им новые и новые силы именно в своих семьях? Где же лучше всего будут поняты очередные спортивные планы? Поиски и находки? В конце концов, новые спортивные мечты?
Среди героев 1975 года были, конечно, и три наших одиночника — прямые наследники Сергея Четверухина. И Владимир Ковалев, и Сергей Волков, и Юрий Овчинников начали свой путь в сборной команде СССР при Четверухине. Мы подчеркиваем — именно при Четверухине. Они подрастали и крепли за его широкой спиной. Он торил для них тропу, он служил для них проводником, более того, он позволял им не спешить, а постепенно и стабильно подниматься по лестнице успеха. И хотя сам он так и не сделал самого последнего шага на вершину, в последующих победах и Ковалева, и Волкова есть и четверухинский вклад.
Они очень разные — Владимир Ковалев и Сергей Волков, наши первые чемпионы Европы и мира. Взрывной, по-спортивному злой и подчас неукротимый Владимир Ковалев. Для него не существовали авторитеты, он всегда шел судьбе наперекор и, когда надо было, мог мобилизовать себя на/штурм, казалось бы, невозможного. В таком характере, в тагшх психологических сверхнагрузках есть и свои «щербинки», «трещинки». И не случайно ковалевский характер не раз то возносил его высоко, то... 7
Володя прошел через три олимпийских турнира, добыл однажды серебряную медаль. Дважды был чемпионом мира, один раз — Европы. Завоевал несметное количество малых золотых, серебряных и бронзовых наград за исполнение «школы» и произвольной программы. И если спортсмен добивался такого ог-ромпого успеха, если он умел отдать себя без остатка борьбе с соперниками, иногда технически превосходившими его, но уступавшими его волевому напору, то — мы надеемся — он в будущем и в тренерской работе сумеет взнуздать свой характер и понестись к новым рубежам, чтобы одолеть и их.
Сергей Волков даже внешне — прямая противоположность Ковалеву. Белокурый, белокожий, молчаливый и почти осторожный в движениях. Работящий. Тихо настойчивый. Умеющий «держать удар» и терпеть, пока не пробьет его час. Мало кто мог бы сделать смелейший прогноз и предсказать, что Волков станет чемпионом мира. Ведь в его время уже созрела целая плеяда блестящих мастеров одиночного катания, каждый из которых по праву претендовал на звание чемпиона. А в 1975 году Волков выиграл у всех у них, да еще сделал это в Колорадо-Спрингс, где трудностей всегда так много. Чтобы еще больше оценить успех Сергея, мы просто перечислим имена его главных соперников. Ну, во-первых, Владимир Ковалев. Во-вторых, англичанин Джон Карри, будущий олимпийский чемпион. В-третьих, канадец Толлер Крэнстон... Кажется, уже этих трех имен вполне достаточно!
Это был поистине звездный час Сергея, тот, наверное, единственный момент, когда он мог стать первым. И он им стал, использовав все свои преимущества. Мы помним его выступление очень хорошо. Еще и потому помним, что наша команда очень волновалась из-за самочувствия Сережи. На одной из тренировок он сильно повредил ногу, стоял даже вопрос о его снятии с соревнований. Нога не переставала болеть в течение всего чемпионата, любое неосторожное движение могло усугубить последствия травмы. Спортсменам не надо долго объяснять! как это связывает и по рукам и по ногам, не дает шага лишйего ступить, воздействует на психику страшнее любой спортивной конкуренции.
Волков сумел укротить свои нервы. Сумел подстраховать каждое свое Движение. Он распределил силы так, что их хватило на весы чемпионат. И для победы. Разумный риск и разумный, трезвый расчет тренера Виктора Николаевича Кудрявцева, точная программа выступлений, созданная им вместе с учеником, тактическая схема, дававшая главный шанс,— вот слагаемые успеха Волкова.
Он великолепно выполнил три «школьных» фигуры и далеко ушел вперед. Соперники рассчитывали, что в короткой и произвольной программах Сергей допустит свои, так сказать традиционные, ошибки. И просчитались. Пока все остальные суетились, пока снаряжали погоню, Волков оказался недостижим. Более того, и Карри, и Крэнстон сами катались с грубыми промахами.
Произвольная программа Сергея, несомненно, была менее артистичной и выигрышной, чем у его зарубежных соперников, чем у Володи Ковалева. Но никто не сумел его догнать. И он первым из советских фигуристов стал чемпионом мира. А если даже случилось бы что-нибудь неожиданное, то у него за спиной был Ковалев, и золотая медаль вряд ли в том сезоне выпала бы из нашей копилки.
Когда после чемпионата-75 стали подсчитывать так называемые неофициальные «олимпийские» очки, то выяснилось, что мы набрали их как никогда много. И это без Л. Пахомо-вой и А. Горшкова. Больше никогда не было. Стоит рекорд тех лет и ожидает, когда же новые смельчаки пойдут на его штурм!
На этой же волне шел вверх и чемпион Европы 1981 года Игорь Бобрин. Чемпионом он стал уже в группе фигуристов молодого тренера Юрия Овчинникова. Так что это был как бы сдвоенный успех и фигуриста, который ушел не сказав самого лучшего своего слова, и фигуриста, сумевшего, выступая в такой же манере, сказать его.
Юрий Овчинников начинал удивительно красиво/Его сразу приметили. Оценили. Высокие, парящие прыжни. Естественность. Раскованность. Умение почувствовать огублику и предугадать ее желания не мешало ему в то же время быть и воспитателем вкусов. Юра открыл и для себя, и для своих поклонников целую музыкальную область. Современные обработки классических мелодий помогли ему найти и эквивалентные пластические решения. Словом, творческое и спортивное начала были в нем природой заложены удивительно щедро. И он многое использовал. И оставил свой £лед в истории фигурного катания. Но вот на мировой арене/ и даже на европейской чемпионом не стал. А его ученику/ это удалось.
Почему же яркий, талантливый человек/ (вспомните попутно и Крэнстона!) иной раз так и не становится лидером по всем статьям? И, с другой стороны, тот, кому природа, казалось бы, отпустила талантов гораздо менее щедро, выходит вперед, побеждает? Каковы тут закономерности? В том числе и скрытые, недопроявленные для простого зрителя?
Точного ответа на такие вопросы не найти. Мы в этом убеждены. Потому что ответ зависит от множества привходящих обстоятельств и в немалой степени от характера самого атлета, его умения постоять за себя, не дрогнуть в решающий и единственно необходимый миг. И, естественно, от гармонии его спортивного развития, диктуемой правилами спорта — существующими в то время, потому что правила имеют одну особенность: они время от времени меняются в зависимости от новых задач, которые возникают по мере развития спорта.
Юрий прекрасно знал об одном своем главном уязвимом месте в сугубо спортивной подготовке — о плохой технике выполнения «школьных» заданий. И уж сколько ему говорили об этом, сколько критиковали, а пройти гладко «школу» он так и не смог.
Возможно, сейчас, при новых правилах, дающих уже огромное преимущество лучшим исполнителям короткой и произвольной программ, Овчинников и был бы в первых рядах. Возможно... Но не спортсмены ведь создают правила борьбы. И надо искать, исходя из существующих условий, свой «вектор победы», в котором сливались бы все твои лучшие качества. \
Об этЬм тоже надо помнить и спортсмену, и тренеру, если они хотят быть лидерами. И еще о том, что спортивная жизнь, как и фортуна, удивительно переменчива и надо быть не только сильным, но и гибким, уметь, если потребуется, пере-страиватьсД на ходу и искать, искать, искать, не останавливаясь ни на\мгновение.
Об этом надо было, наверное, помнить Юрию Овчинникову и Игорю Бобрику после победного для них сезона 1981 года, принесшего учителю и ученику золотую награду чемпионата Европы и бронзовую — чемпионата мира. Потому что годом спустя Игорь (отступил назад так далеко, что этого невозможно было предвидеть даже самому отъявленному пессимисту.
Суд, которым судит себя бывший чемпион, наверное, самый страшный для него самого. И никто не может снять с него такой тяжести. Взять ее на себя. Мы избежали этой уча- -, сти, но это вовсе не значит, что чувства Игоря и его тренера для нас нечто необъяснимое. И нам после чемпионатов 1982 года оставалось только одно — постараться помочь Игорю вновь найти себя, восстановить тот психический стержень, крепость которого испытывается и соревнованиями, и тренировками ежедневно и ежечасно.
Скажи мне, кто твой ученик, и я скажу, кто ты...
Или иначе: скажи мне, кто твой учитель, и я скажу, кто ты...
Насколько справедливы и справедливы ли до конца такие . формулы, судить не беремся. Но есть в них частица правды. Даже больше, чем частица.
И поэтому тренер и его ученики должны быть чрезвычайно взыскательны друг к другу. Видеть мир своих творческих взаимоотношений во всей его сложности и подвижности. Чувствовать обоюдное развитие таланта. И не прощать себе даже малейшей слабинки, отвлекающей от той главной в нацией спортивной жизни цели, которой является победа. И не/просто ее формальное или официальное проявление. Это уж/ итог. Пусть яркий, радостный, но всего лишь итог действий. А по-настоящему победа начинается гораздо раньше; В тот момент, когда поднял себя над инерцией собственного стиля, собственного, но вчерашнего отношения к делу, когда посмотрел на себя критическим внутренним взором и скавал: «Что-то ты мне не нравишься больше, дорогой товарищ! Надо с тобой что-то делать, а то ведь покрываешься жирном. Заплываешь им. Так дальше не пойдет!» И, сказав это себе, не остановиться на полпути, а совершить то, что и поло<жено, чтобы этот физический и моральный жирок не сковал раз и навсегда.
Хотя мы и написали эти строки сразу после рассказа об Овчинникове и Бобрине, но этот монолог обращен не только к ним. Это попытка еще и еще раз адресовать его и себе. Сделать выводы для себя из жизненных коллизий других. Проанализировать. Понять. Найти выход. Б конце концов, любым усилием воли заставить себя обязательно найти выход и устремиться к нему. Чтобы обрести новые горизонты. Новое творческое начало. Еще раз «сменить кожу» для новой жизни.
Может быть, где-нибудь на этой же полочке лежит и сохраняется до поры до времени и секрет «вечной спортивной молодости»? Чудодейственный и такой необходимый всем спортсменам и тренерам эликсир?
В сборном коллективе страны, как и в любом другом человеческом сообществе, всегда есть свои лидеры, свои заводилы, свои «катализаторы» процессов. Не всегда заметные, но всегда необходимые. Отсутствие таких людей, конечно, сразу же болезненно сказывается на общем климате. Все та же идет борьба. Все те же тренировки. То же общение. А чего-то нет. Вернее — кого-то.
В этой главе мы говорим о тех, кто попадал в основной состав сборной. Но, по существу, команда наша была значительно больше, включая в себя как минимум еще двух-трех претендентов на выступления в чемпионатах мира и Европы.
И все они были единым коллективом, внутри которого кипела жизнь, шла интересная работа.
В орбите сборной команды страны множество людей. Это не только спортсмены, тренеры, хореографы, руководители. Это и все те, кто помогает нам жить и трудиться, готовить фигуристов, не жалея своих знаний, жизненного опыта, фантазии. В числе этих людей первым назовем Александра Гольд-штейна, молодого композитора, который вот уже почти полтора десятилетия помогает ведущим фигуристам страны создавать подлинные музыкальные шедевры для коротких и произвольных программ.
Мы начали сотрудничать с Александром в 1977 году и сразу убедились в том, что он профессионал самого высокого уровня. Ни одна другая сборная команда такого помощника не имела и не имеет. Хотя бы потому, что дело это тонкое, кропотливое, требующее знания спортсменов, их стиля, возможностей тренеров или постановщиков программ (если таковые имеются). Авторские права на такие музыкальные композиции не распространяются. Оплата труда, мягко говоря, минимальная при тех усилиях, которые затрачиваются и на поиск единственно необходимой музыки, и на ее «редактирование», и на объединение часто стилистически разнородных отрывков в одной программе.
В успехе фигуристов значение музыки трудно переоценить! Она диктует характер движений. Развивает спортсменов, да и, будем откровенны, самих тренеров. И если тренер не обладает разносторонним и глубоким музыкальным вкусом и не хочет его развивать,— значит, рано или поздно он остановится в своем развитии. Такие композиторы, как Александр Гольдштейн, как раз и учат нас беспрерывному музыкальному совершенствованию, взыскательности, тонкости в обращении с теми или иными музыкальными произведениями, умению ставить сверхзадачи в программе, в поисках достойных пластических эквивалентов.
А уж сколько рабочего времени сокращает сотрудничество с Александром! Раньше как бывало? Несколько месяцев прослушиваешь одну пластинку за другой, десятки кассет, бобин пленки. В голове сумятица. Поневоле начинаешь нервничать: на чем же все-таки остановиться? Иногда случайно натыкаешься на музыку, которая кажется тебе нужной, но потом кашя-нибудь другая «вышибает» ее. В последние годы, как/только заканчивался сезон, уже на первой встрече с Александром мы получали комплект великолепно подобранной — исходя из нашего стиля, из наших вкусов — музыки. Выбор текы сразу упрощался. Мы уже прослушивали то, что сразу становилось нашим. Все остальное было делом техники, которой А. Гольд-штейн владеет безукоризненно, творя чудеса на стареньком магнитофоне буквально на глазах.
Нужно ли после всего этого говорить читателю, что творческая связь с Александром Гольдштейном не слабеет, а только крепнет? Что он теперь и для учеников Ирины помогает искать музыку, которая как можно полнее позволит раскрыть и их талант и творческие возможности молодого тренера?
Органически вошли в состав сборной врач Юрий Александрович Гончаров и массажист Евгений Кокурин. Они очень разные люди и вместе с тем одинаково нужные всем нашим спортсменам. Почему? Да потому, что оказались не только великолепными специалистами, умеющими быстро поставить на ноги больных, восстановить силы уставшим. Все мы охотно поверяем им свои секреты. Они умеют слушать, но... умеют и молчать. Для них клятва Гиппократа, врачебная и человеческая этика — не отвлеченные понятия. Это — суть их работы, суть их деятельности.
О фигуристах много говорят. И, вероятно, это вполне объяснимо, учитывая давнюю популярность и самого вида спорта, и его героев. Специалисты, работающие с командой, подчас располагают разнообразной информацией. И ни разу она не была обращена во вред спортсменам и тренерам!
Главное оружие фигуристов — коньки. Это очень тонкий инструмент, очень чувствительный, хотя и сделаны они из лучшей английской или советской стали. Стоит только чуть притупиться им, стоит измениться привычному и сложному контуру лоткообразного лезвия с его двумя ребрами, как ломается техника прыжков и вращений. После очередной заточки коньков всегда надо вновь привыкать к ним. Но когда затачивают коньки мастер этого дела Валентин Земнухов или известный тренер Эдуард Плинер (он, к слову сказать, был первым наставником Натальи Бестемьяновой, одной из лучших в прошлом одиночниц страны), привыкать вновь ни к чему не нужно. Ювелирной работой Земнухова и Плинера пользуются многие члены нашей сборной. Вот почему наше оружие никогда не затупляется, всегда готово к бою.
А наши костюмы! Сколько месяцев художники-модельеры Ася Белецкая и Евгения Константинова и все их коллеги по ателье спортивной одежды мудрят над каждым новым нарядом, чтобы выглядели спортсмены эффектно, модно, чтобы их спортивный костюм был удобен, не мешал выступлениям. Кажется, фантазия и терпение наших художников неистощимы. Потому что «клиенты» часто и нетерпеливы, да и вкусом не всегда обладают. И если костюмы наши вызывают аплодисменты, если наша сборная и в одежде чаще всего диктует мировую моду,— значит, работа модельеров оценена по заслугам.
Сколько же у нас помощников, сколько чутких и верных друзей! Фамилии их можно перечислять до бесконечности. Это и те люди, которые «варят» лед. И те, кто следит за порядком в раздевалках, принося нам, когда нет уже никаких сил, стакан горячего сладкого и такого желанного и нужного чая. И те, кто заливает и шлифует лед. И те, кто руководит Дворцами спорта.
Если бы был когда-нибудь создан компас, указывающий, куда больше всего тянет фигуристов, его стрелка замерла бы в направлении сибирского города Томска. Здесь замечательный Дворец спорта и зрелищ, коллектив которого возглавляет Моисей Миронович Мучник. Кажется, лучшего места для соревнований и тренировок и не отыщешь. Гостиница — самая лучшая. Питание — отменное. Транспорт работает по секундам. Лед именно такой, какой нужен фигуристам. Отлично организована работа во Дворцах спорта Запорожья, Ростова-на-Дону и некоторых других городов. Вот на кого надо было бы равняться и всем остальным!..
|
