| внук Ленина пишет: |
| Вот например выходит фигурист на старт, крестится несколько раз. Можно такое наблюдать нередко. С точки зрения идей христианства это бред. Но это суеверное начало, желание просить некие высшие силы, чтобы всё прошло хорошо. Но к настоящему христианству это всё имеет какое-то очень косвенное отношение. |
Мне это представляется чем-то на грани суеверия и психологии. Некоторые крестятся, некоторые высасывают дольку лимона, некоторые надевают ботинок с левой ноги. Это успокаивает, помогает не отвлекаться, вводит человека в привычное русло, как и любая привычка. Христианство здесь действительно ни при чем (с его резко отрицательным отношением к суевериям).
Я вот не суеверен (или мало суеверен), но как-то однажды принял для себя правило: когда я выхожу из дома, то обязательно захватываю пакет с мусором, чтобы его выбросить и не оставлять бардак дома. (На меня подействовал мой друг, который перед тем, как уезжать в другой город, всегда тщательно убирался в своей квартире.) Это вообще связано с мыслью — уходя из дома, могу и не вернуться, что потом обо мне подумают? Но вот, когда уходишь из квартиры 2-3 раза за день, то уже мусора просто не хватает, и жалко тратить на это мусорные пакеты, в которых иногда всего пара ненужных бумажек типа фантиков от конфет. Но проклятая мысль заставляет всё равно выбрасывать почти пустой пакет с мусором: а что, если, оставив этот пакет, я именно в этот раз и не вернусь домой?
В общем, привычки, в том числе и суеверия, позволяют сделать свою жизнь более зарегулированной, зачастую освободить своё мышление для более важных вещей и т.п. Возможно, и религия (или, скорее, церковь как общественный институт) этому отчасти способствует (мы просто принимаем какие-то церковные установки, особо над этим не задумываясь). Но, по-моему, любая церковь в той или иной степени перегибает палку, стремясь подчинить себе людей и даже зачастую подавить их волю. И результат чаще всего обратный (по крайней мере в случае христианской религии) — естественное отторжение. Мне кажется, даже католицизм (не говоря уже о протеста́нтстве) оставляет людям больше свободы, чем Russian Orthodox Church (попробуйте последовательно соблюдать все церковные установки русской православной церкви — жить так практически невозможно вне монастыря). Я несколько раз слышал от разных представителей церкви, что главная черта, главная особенность русской церкви в том, что она ничуть не изменилась за последние 800 лет. Они считают это достоинством (вспомните тезис Путина об "умеренном консерватизме"), многие россияне тоже склонны восхищаться Советским Союзом, в общем, проявляется какая-то неистребимая тяга к прошлому, более того, к рабству, когда за тебя всё решают твои хозяева, а ты застрахован от перемен, пусть даже и вся твоя жизнь достаточно убога (у Бога?). И свобода не считается чем-то безусловно положительным (более того, это слово скорее осуждалась в советское время), потому что свобода влечет изменения не обязательно к лучшему.
| Е.Евтушенко пишет: |
| . . . Я глажу по почам любимой сонный локон, а сам курю, курю, и это неспроста. Я распят, как Христос, на крыльях самолетов, летящих в эту ночь бомбить детей Христа. Вы о свободе мне! Досужее позерство под сенью роковой висящих в небе бомб. От века своего свободным быть позорно, позорней во сто крат, чем быть его рабом. На миллионах лиц моя судьба и драма, на миллионах рук стучит мой личный пульс. Да, несвободен я от матерей Вьетнама, от камбоджийских вдов и от далласских пуль. Да, несвободен я от Пушкина и Блока, от штата Мэриленд, от станции Зима. Да, несвободен я от дьявола и бога, от красоты земли и от её дерьма. Да, несвободен я от жажды мокрой шваброй пройтись по головам среди грызни, резни. Да, несвободен я от чести в морду шваркнуть всем в мире сволочам, что сволочи они. И может, буду тем любезен я народу, что прожил жизнь, борясь,- не попросту скорбя что в мой жестокий век восславил несвободу от праведной борьбы, свобода, за тебя... |
