 Эта книга открывается рассказом о моих детских занятиях спортом. И последнюю главу, в которой говорится о традициях и развитии моего вида спорта, тоже хочу начать с детей. Мне кажется, что бум фигурного катания, поднятый в нашей стране в шестидесятые, когда фигуристов и их соревнования стали часто показывать по телевидению, начал сходить на нет. В свое время эти телепередачи сыграли положительную роль — родители воочию увидели, что есть для детей занятие, где движение и музыка слиты воедино, и это не балет, в котором только в нескольких городах в класс принимают всего лишь по двадцать-тридцать человек, а спорт, и набирают в него почти везде целыми группами. К нам на СЮП приводили очень много детей. Но довольно быстро родители поняли, что занятия фигурным катанием для них дело довольно тяжелое, точнее, неудобное. Мы принимаем детей с четырех лет, с малышом надо ходить на тренировку и в те часы, когда, как правило, родители заняты. За детьми надо следить, они еще не могут сами раздеться, перейти из раздевалки в раздевалку, выйти на открытый каток. Тренер один справиться не может. Не успевает даже всем вытирать носы. Поэтому без помощи родителей не обойтись. А если ребенок втягивается в занятия, если ему нравится фигурное катание и он не хочет его оставлять, то приходится вставать с ним очень рано к утренним, начинающимся в восемь часов, тренировкам, потому что во всем мире катки открываются рано — в пять-шесть утра, у нас еще по сравнению с Западом щадящий режим.
И фигурное катание превращается в страшную обузу для родителей: нет ни суббот, ни воскресений, разбиты дни, в итоге выходит, что кому-то в семье надо не работать. Спасение здесь только в бабушках. Дальше— больше, начинаются большие нагрузки, которые требуют серьезного контроля за режимом ребенка. То, что ноток спал, мне кажется, неплохо. Теперь ребенка критически оценивают дома, способный он или неспособный, а не тащат сразу же на каток, мечтая о дальнейшем его появлении перед телевизионными камерами.
Серьезный отбор детей ведется при приеме в нашу школу. Отбирают не только по физическим данным, но и по ритмике и хореографии. Создана целая комиссия из тренеров и хореографов, в нее входят даже тренеры по легкой атлетике. Это связано с тем, что кататься на искусственном катке ради развлечения пока еще мы не можем позволить, это очень дорогое удовольствие. Как известно, за границей за тренировки платят, и немало платят, даже мастера, у нас же на каток вход бесплатный, но искусственных площадок пока не хватает. К тому же ребенку нужен еще и тренер, и хореограф, и тренер по ОФП. На протяжении первых четырех лет занятий фигурным катанием отсеивается еще значительная часть принятых в школу.
Несмотря на то, что детей приводят к нам на каток теперь значительно меньше, нехватки талантов не ощущается. Надо сказать, что способных детей сразу видно, они наперечет. Зайдешь на занятия в группу к младшим и сразу видишь: вот он, один катается! Не подозревает, какая ему уготовлена спортивная судьба! Впрочем, это уже относится к моей тренерской квалификации— разглядеть в ребенке будущую обаятельность, красоту и, главное, индивидуальность.
И все же я очень боюсь остаться без учеников. Сама дергаюсь, тереблю Светлану Львовну: «Надо кого-то брать, надо детей смотреть». Страшно остаться без резерва. Бывает, что к тебе попадают уже готовые пары, но тут возникают свои проблемы, и забот с уже сложившимися спортсменами иногда больше, чем с молодыми. Брать опытных фигуристов можно только в том случае, если есть своя группа, своя школа, или, как я называю, свой клан.
 |
| Когда тренер стоит у льда, он ничего вокруг не замечает |
Мне нравится быть тренером большой группы. Я тогда чувствую себя сильной. Я не люблю работать с одной парой, надо сказать, что никогда так и не работала. Да это и не интересно. Должны быть ведущие, должна быть молодежь, юниоры. Их всех надо воспитывать, выводить в жизнь, в люди. У меня одновременно занимается шесть-семь пар, не меньше. Сейчас одни танцевальные, хорошо бы взять еще три спортивные, и тогда я буду уверенно стоять на земле: во-первых, я буду знать, что не теряю тренерской квалификации ни в танцах, ни в парном катании и, во-вторых, живу в таком темпе, в котором привыкла жить.
В большой группе быстрее растут результаты у спортсменов. Они друг на друга смотрят, друг у друга перенимают. Выучив одного технически правильно делать какой-нибудь элемент, облегчаешь задачу второму изучить то же самое — он осваивает этот элемнт в два раза быстрее, третьему надо объяснять пять минут, не больше, четвертый, глядя на трех предыдущих, выучивает сам. Как ни странно, максимум информации в единицу времени тренировки усваивает фигурист не тогда, когда на катке занимается единственный ученик, а когда на льду работает группа.
Наш вид спорта развивает эгоизм — спортсмен отвечает только за себя, в фигурном катании нет команды. У меня она есть — мои «тарасята». «Тарасята» выпускают стенгазету, справляют вместе праздники, все дни рождения, вместе ходят в театр и кино и не расстаются даже тогда, когда уходят из спорта.
Ребятам надо прививать любовь к литературе, искусству, устраивать обсуждения просмотренного спектакля. Кормить, поить, следить, как одеты и обуты, — все это в современном спорте лежит на плечах тренера. Это не утомительно. В спорте дети быстро становятся самостоятельными. Тренер не должен превращаться в няньку, тренер должен стать близким человеком.
Работа над созданием команды — это большой педагогический труд. Задача тренера, в данном случае тренера по фигурному катанию, научить спортсмена не только набору элементов и умению скользить по льду, нет, прежде всего из детей, которые видят нас чаще, чем своих пап и мам, сделать настоящих людей. Чему ты научишь детей, то они и будут любить всю жизнь. Они же практически все время около тебя, они влюблены в тебя, они подражают тебе — смотришь в детские глаза, а там такая преданность!
Поскольку разговор идет о фигурном катании, то в нашем виде подобные команды существовали прежде всего у Станислава Алексеевича Жука, Елены Анатольевны Чайковской и у меня. В свое время это вызывало критику, писали и говорили, что в стране созданы условия только для трех тренеров. Но критики ошибались, их утверждение строилось на том, что чемпионами и призерами становились наши ученики. Но разве мало заслуг у Игоря Борисовича Москвина? Что же касается Тамары Николаевны Москвиной (сейчас в связи с большими успехами Елены Валовой и Олега Васильева) кажется наивным обсуждать, входит ли Тамара в элиту советских тренеров. Она сейчас в первых их рядах. Прекрасно прежде работал в одиночном катании Виктор Кудрявцев. Давно уже всем известна как отличный тренер Людмила Пахомова. В число ведущих специалистов страны сейчас вышла и Наталья Ильинична Дубова (наставник танцоров Марины Климовой и Сергея Пономаренко). Она начинала вместе со мной, но тренерский путь к признанию у нее оказался дольше. Без сомнения, скоро заявит о себе Ирина Роднина, которая интересно и очень много работает со своими учениками. А Эдуард Георгиевич Плинер? Всю жизнь он 'проработал с одиночниками. Тренер Наташи Бестемьяновой, Анны Кондрашовой, серебряного призера чемпионата мира 1984 года. У Плинера всегда был свой взгляд на фигурное катание, которому он никогда не изменял. Я думаю, вошел в число ведущих тренеров страны и Владимир Ковалев, его ученица Кира Иванова принесла нам первую олимпийскую медаль в женском одиночном катании.
Таким образом, я насчитала не три, а десять лучших тренеров страны. Не меньше тренеров и у юниоров, молодежная сборная СССР — одна из сильнейших в мире. На юношеских соревнованиях, за которыми зрители не следят столь пристально, я видела и вижу огромную и интересную работу своих коллег.
Лично я не отношу себя к числу главных специалистов в фигурном катании, во всяком случае одним из трех главных. Тем не менее опыт одного из «старейших» тренеров сборной позволяет мне иметь свой взгляд на некоторые вопросы фигурного катания. Поскольку у меня сейчас только танцевальные дуэты и я много занимаюсь сейчас именно этим видом, хотелось бы обратить внимание на то, что зритель не видит и в общем-то не знает.
Все шаги на льду у фигуристов состоят из тройки, крюка, выкрюка и скобки. И используя этот набор, можно придумывать сколько хватит фантазии. Одиночники к тому же еще и прыгают. Об обязательных элементах парного катания известно практически всем, но и в танцах существуют свои непреложные позиции, которые также объективно оцениваются, как и элемент парного катания, они определены по графе сложности и в правилах четко указывается, на что судьям следует обратить особое внимание. Если я буду об этом толковать даже очень подробно, все равно мои объяснения будут понятны лишь специалистам: «Вензель в звездном вальсе надо делать так, а не так». — «А что такое вензель?» — тут же спросит у меня обычный зритель. Я веду свой рассказ к тому, что не следует считать, будто танцы подчиняются лишь субъективной оценке судей. Да, действительно, судить их сложнее, чем одиночное катание, и понимать сложнее, поэтому мнения арбитров и зрителей часто расходятся, хотя порой зритель бывает в своих пристрастиях и прав.
Арбитраж в фигурном катании, как и в любом другом виде спорта, где нет четких измерений в килограммах, метрах, секундах, всегда был и будет сложной задачей. Но для танцев есть твердое определение, которое требует максимального числа элементов в единицу времени. В танцах быстрое катание должно цениться выше, чем медленное, так как оно связано с определенными физическими возможностями спортсменов: с большим объемом легких, со степенью усталости от перемен ритма, с количеством ударов сердца в минуту. А главное, в быстром катании куда больше заложено риска, чем в медленном, а спорт, любой спорт, будь то фигурное катание, гребля или тяжелая атлетика, всегда связан с риском. И фигуристы должны танцуя рисковать. Тогда понимаешь, что танцы тоже спорт, потому что первенство в спорте всегда завоевывается на грани риска.
Я не согласна с высказываниями, что танцы в своем развитии придут к тому, что будут походить на парное катание. В этих двух видах действительно есть похожие элементы, но я глубоко убеждена, что они не могут слиться в один вид, танцы будут развиваться по своему пути, все более подчиняясь постановочной идее. Отмечу, что в этот вид спорта сюжетность и драматургию привнесли именно советские танцоры. Мы были первыми, кто начал ставить спортивные танцы с одной сюжетной линией, со сквозным действием — столь модное сейчас в фигурном катании выражение, обозначающее единую музыку на все четыре минуты произвольного танца.
Танцы должны выделяться блестящим скольжением, Конечно, спокойное, красивое, плавное скольжение вполне достойно внимания, но мне по душе все же резвый стиль.
Несколько слов спортсменам, которые мечтают о высоких местах. Только в том случае, если вы будете сами себе тренерами, можно надеяться на успех в спорте. Это единственный сейчас путь стать высококлассным мастером, способным бороться за мировое и олимпийское золото.
Тренер не должен постоянно твердить ученику: «У тебя спина слабая, рука слабая». Надо самому знать о сзоих недостатках и самому их устранять. Никакой тренер по ОФП не поможет так, как мы можешь помочь себе сам. Если спортсмен не просто выполняет задания тренера, а пропускает сказанное им через себя, через свои мышцы, он может на что-то рассчитывать в спорте. И когда тренера рядом нет и когда тренер рядом, неважно, спортсмен, постоянно работающий сам с собой, обязательно добьется успеха. У нас есть такие спортсмены, но их еще мало, а должно быть большинство. Это спортсмены будущего.
Тренер должен заниматься доводкой мельчайших деталей в технике, а не проверять, соблюдает ли режим его ученик. Тренировка заканчивается, а мысль спортсмена — что сделано и что еще предстоит сделать— должна продолжать работать. Уже сейчас чемпионами становятся только фанатики, только те, которые целиком отдают себя спорту. О чем бы я ни заговаривала с Родниной, разговор все равно перескакивал на ее подкрутки и поддержки, хотя человек она широко образованный, начитанный, любящий театр, но со мной, с тренером, она постоянно обсуждала только наши проблемы. Поэтому она и была чемпионкой десять лет. Другие позволяли себе некоторые послабления, немного отвлекались, совсем немного, но этого было достаточно, чтобы покинуть пьедестал на следующий же год. Таких, как Ирина Роднина, сейчас единицы, такие становятся великими чемпионами, чемпионами на десятилетия. Но в дальнейшем именно такое отношение к спорту должно стать у тех, кто ему посвятил жизнь, законом.
Фигурное катание изменилось до неузнаваемости даже за те тридцать с небольшим лет, что я в нем сама тренировалась и теперь тренирую. Остались, как и прежде, только названия элементов: «аксель», «кауфман», «сальхов». Но «аксель», когда этот элемент так назвали, прыгали, вращаясь вокруг своей оси всего лишь раз, а сейчас крутят в три с половиной оборота, «тулуп» делают в четыре оборота, все прыжки достигли трех-оборотного вращения —и нет этому предела.
Изменился и подход к фигурному катанию. Раньше выступление спортсмена сводилось лишь к демонстрации набора прыжков под какую-нибудь музыку, да и музыку-то брали порой всего лишь за два дня до соревнований. Сейчас целые спектакли разыгрываются за несколько минут на льду. Нет в первой десятке участников чемпионатов мира во всех четырех видах фигурного катания, которые невнимательно бы отнеслись к подбору музыки, не придумали бы своего личного элемента. Советские фигуристы многое почерпнули из классического балета. Нам помогают лучшие хореографы. И программа теперь составляется так, чтобы между элементами не просто было два шага, а это должна быть целостная композиция, в которой прыжки, поддержки, позиции подчеркивают акценты в музыке.
Разве было что-нибудь похожее двадцать лет тому назад?
И разве можно было себе представить, каким будет фигурное катание через двадцать лет?
Наверное, технически оно будет выглядеть идеально. И выигрывать в нем будет тот, кто сумеет придумать что-то новое. А что придумают, какие немыслимые танцы поатавят, не знаю. Но хочется и самой что-нибудь придумать через двадцать лет.
Может быть, к тому времени изменятся правила? Впрочем, я и сейчас бы внесла изменения в существующие правила ИСУ для фигуристов. Слишком много в них ограничений, тормозящих развитие вида. Возьму для примера только танцы. Подпрыжки — нельзя, поддержки не более чем на два такта музыки. И ряд других запретов, таких тяжелых, что я, например, когда ставлю программу, стараюсь о них не думать. Невозможно фантазировать, если постоянно помнить о всех этих запретах! И только когда танец готов, начинаю его чистить и с болью выкидываю то, что считается запрещенным. Обязательно, когда все поставлено и все подсчитано, находится лишняя поддержка (их число также ограничено). Я приучила своих спортсменов никогда не рассматривать программу, которую мы готовим к новому сезону, с точки зрения ограничений. Делать ее так, как требует музыка, как просит сердце. Не от правил идем, а от души.
Что будет со мной через двадцать лет?
Думаю, и через два десятилетия я буду приходить на каток с таким же удовольствием, с каким прихожу сейчас. Не хочу потерять ощущения счастья от своей прекрасной работы. Не хочу сделаться в своем деле ремесленником. Хочу оставаться и через двадцать лет таким же сумасшедшим тренером, каким я была, какая я есть. Так же бояться, что не сумею поставить программу перед новым сезоном, как боюсь этого уже два десятка лет. И все-таки ее поставить. И стремиться сделать ее самой лучшей в мире.
Я хотела бы иметь таких же преданных и любимых учеников, каких я имела и имею. Я хотела бы так же волноваться на тренировках. Страдать при каждом прокате.
Хочу, чтобы, как всегда, мои воспитанники приходили в мой дом, и чтобы я была здорова и могла их принимать, как принимала всегда, — вкусно кормить, долго беседовать. Чтобы комната, выделяемая нам на СЮПе для встречи Нового года, становилась все больше и больше. Хотела бы, чтобы каждое последующее поколение моих учеников знало бы, что делало предыдущее. Знали бы, как они дружили, как относились друг к другу, как вместе тренировались и катались. Как они жили и кем стали потом. И сколько было пролито пота и слез, чтобы кем-то стать.
Работать, пока есть силы, не знаю, на сколько их хватит, хотелось бы, чтоб их хватило надолго.
Мне нравятся все цветы, которые нам дарят. Отовсюду, где проходят соревнования, я везу в Москву цветы: из Америки, Японии, Канады. Мои ученики отдают мне свои цветы. Им остаются аплодисменты. Дома я долго разворачиваю огромные пакеты, потому что ничего так тщательно перед дорогой не упаковываю, как цветы. Порой огромные целлофановые мешки, в которые я укладываю букеты, весят до десяти килограммов. Десять килограммов цветов!
Цветы потом долго стоят у меня дома, расставленные во все вазы. Стоят до самого своего конца.
После чемпионата 1983 года в Хельсинки я забыла в холле гостиницы букет. Как вспоминаю об этой потере, сразу хочется плакать, Там было не менее пятисот роз!
Честно говоря, мне больше всего нравятся незабудки, но их почему-то никто и никогда не дарит.
Однажды в сибирском турне сборная приехала в Кемерово во время страшного снегопада и дикого холода. А в Кемерове открытый каток. Вся площадка в снегу. Мы сами ее расчищали каждые пятнадцать минут, но все равно ребята катались буквально по колено в снегу. Люди, которые пришли на наше выступление, казались снежными бабами, тем более они смотрели на лед стоя и без перерыва. Полтора часа стояли зрители под снегопадом, а потом стали бросать на площадку цветы, выращенные на окне. В основном на снег ложилась герань. Ребята доставали из-под сугробов букеты, отряхивали живую красную роскошную герань. И еще к нам летели огромные белые, похожие на лилии, цветы — декабристы.
Люди делились с нами красотой. Отдавали выращенные в домашних горшках для домашнего уюта цветы. И, наверное, каждый из зрителей принес их с собой, потому что букетов мы собрали очень много. Вспоминая тот давний вечер, я могу сказать только одно: как же наши зрители любят фигурное катание!
Это последние строки моей книги. Последние не только потому, что они в конце рукописи, а потому, что дописывались они, когда книга была практически уже готова.
Я на пороге нового сезона. Сезона 1985 года.
Заканчивался октябрь. Программы для всех моих дуэтов уже готовы и по традиции, в середине сентября, были показаны на общем выступлении сборной в Харькове.
Чемпионы Советского Союза Наталья Бестемьянова и Андрей Букин продемонстрировали произвольный танец, поставленный на испанскую мелодию. Это музыка Жоржа Бизе к опере «Кармен» в балетной транскрипции Родиона Щедрина. Пять лет я мечтала поставить Наташе и Андрею испанский танец. В 1978 году они дебютировали как дуэт тоже с испанским танцем, и я очень переживала, что он прошел не так ярко, как мне хотелось, хотя молодая пара сразу обратила на себя внимание специалистов.
Мы долго готовились к новой постановке. Пересмотрели все спектакли, фильмы, связанные с историей Кармен. Я даже стала называть эту цыганскую красавицу Кармен с ударением на первый слог, как это принято у испанцев. Смотрели и книгу с иллюстрациями Пабло Пикассо. Несколько странная подготовка к тренировкам для фигуристов, не правда ли?
Но я убеждена в ее необходимости, и продиктована она временем.
Турнир в Сараеве завершил олимпийский четырехлетний цикл. И будучи на нем одним из самых внимательных зрителей, я осталась разочарованной. Разочаровало то, что многие пары похожи одна на другую. Нет яркого замысла, нет своего стиля. Просто набор красивых движений, исполняемых четко в музыку. Для современного уровня фигурного катания этого мало. Еще десять лет назад могло удовлетворить исполнение танцев в музыку и красиво, но сегодня все обладают хорошей поворотной техникой, все умеют правильно открывать руку. Дело даже не в новых элементах и трюках. Дело в новом направлении. Надо искать новые пути. Ведь в Сараеве только у чемпионов, да и у Бестемьяно-вой с Букиным, был произвольный танец, поставленный, по сути, на единую музыкальную тему. Это одна из форм поиска необычного решения. Обидно, что только два дуэта в мире пытаются что-то сделать.
Танцы сейчас самый популярный вид в фигурном катании, но его уже «подпирает» мужское одиночное, катание, где идет напряженная борьба, где на первое место реально претендуют восемь спортсменов. Если положение не изменится, танцы перестанут в скором времени быть такими же зрелищными, как сейчас.
В нашем виде спорта есть фигуристы, которые значатся чемпионами лишь в справочниках, а были и лидеры, как Пахомова — Горшков, Роднина — Зайцев, и спортсмены, не увенчанные наградами, как, например, Крэнстон, чьи имена надолго запомнились любителям спорта. Их программы можно назвать этапными.
Немалое влияние на развитие танцев оказали и Тор-вилл — Дин. Безусловно, английский дуэт один из выдающихся за последнее десятилетие. Их удивительная синхронность, редкая отточенность элементов, умение придать каждому элементу свой характер превратили обязательный танец в интересное зрелище. Но велики они не этим. Качество выступлений помогли им стать чемпионами, а вот редкая интуиция в творческом поиске сделала их лидерами. Именно они утвердили то, что сейчас называют сквозной темой в произвольном танце. Единую музыку и единую программу Джейн и Крис сумели заставить принять не только зрителей, но и судей. Последние программы Торвилл и Дин были настолько новаторскими, что они могли себе позволить нарушать правила, доказывая, что какие-то пункты нашего кодекса нуждаются в пересмотре. Их олимпийская программа на музыку «Болеро» Равеля просто завораживала зрителей.
Теперь, когда чемпионы ушли, можно услышать, что Бестемьянова и Букин их прямые наследники. О как хочется в это верить, тем более что сами чемпионы не раз говорили, что именно программы этой советской пары были для них постоянным стимулом в творчестве. Но спорт непредсказуем, в нем • побеждают дебютанты, проигрывают фавориты, и заниматься спортивными прогнозами, уже доказано, бессмысленное занятие.
Вернемся к той необычной форме подготовки произвольного танца. Для меня в ней нет ничего странного. Наташа и Андрей должны войти в образ, почувствовать характер героев «Кармен». Ведь единая музыка подразумевает и общий сюжет. Наш новый произвольный танец—маленький балет, в котором есть завязка, кульминация и развязка. Эскизы костюмов, как и прежде, нам сделал Вячеслав Зайцев,
Я волнуюсь — чемпионским ли получился танец? Показывает ли он во всем объеме мастерство Наташи и Андрея?
Такова судьба тренера: все время опутан сомнениями. Весной — удачная ли выбрана музыка? Летом — правильно ли определен рисунок, хореография танца? Зимой — какие будут оценки? А осенью — удалось или не удалось сделать то, что задумано? Поистине — четыре времени года.
Как известно, Бестемьянова и Букин оказались вторыми на турнире газеты «Московские новости» в декабре 1984 года, а главное, что и на чемпионате страны в Днепропетровске в январе ничего не изменилось. Говорят, что судьям виднее. Однако не только мы, но и зрители не хотели согласиться с этим решением. Когда Наташа и Андрей закончили произвольную программу, на лед полетели букеты цветов, весь каток был сплошь усеян цветами. Можно, пользуясь профессиональной терминологией, запутать зрителя, но обмануть его нельзя.
Несмотря на два поражения в начале сезона, мы приехали в Швецию на чемпионат Европы уверенные, что победим. Никто перед соревнованиями не тренировался так много и с таким подъемом, как Наташа и Андрей. Они на каждой тренировке самоутверждались. После всех тяжелых переживаний, которые выпали на их долю, казалось, что сил у них только прибавилось. Они прокатывали каждый раз весь танец целиком и прокатывали безупречно. Когда их танец увидел Лоу-ренс Деми, он бросился ко мне прямо через лед, на глазах его были слезы восхищения, и крикнул: «Татьяна, это фантастика!»
Во дворец «Скандинавиум» во время исполнения произвольного танца Бестемьяновой и Букиным мог войти любой: контролеры, полицейские, служители катка — все собрались у бортиков. А французский арбитр, г-жа Лерэ, зарыдала! Услышав довольно громкие всхлипывания, к ней поспешили Л. Деми и Г. Кучера (член ИСУ). «Вам плохо, Лизиан?» — встревоженно спросил Деми. «Нет, мне хорошо, я в восторге!» — ответила г-жа Лерэ. Надо сказать, что французский судья, человек твердого характера и высокой объективности. В свое время, на чемпионате Европы в Цюрихе в 1971 году, она не побоялась поставить советскую пару Пахомову и Горшкова выше пары из ФРГ —Анжелики и Эрика Бук, что наделало много шуму. В своих оценках она оказалась права. Надолго Пахомова и Горшков стали лидерами в танцах на льду. Г-жа Лерэ тонко чувствует направление и стиль, по которому пойдут дальше танцы,
Наташа и Андрей выступили идеально во всех трех видах—обязательном, оригинальном и особенно произвольном танцах. Семь судей поставили им 6 баллов за артистичность. Безупречна была и их техника, оценка 6,0 за техническое исполнение бывает крайне редко, но мои ученики сумели получить ее, что для меня особенно дорого. Все это лишний раз подтверждает, что они мастера высокого класса.
Хочу отметить, что в произвольном танце на протяжении сезона от первого до последнего старта практически ничего не изменялось, ни элементы, ни шаги, ни позиции. Однако, точно следуя логическому ходу танцевального сюжета, ребята умели придать танцу импровизированный характер, и каждый раз он выглядел по-иному. На чемпионате мира в Токио, например, «Кармен-сюита» была совсем другой, чем в Гетеборге.
На чемпионате мира судьи пошли на нарушение. В произвольном танце Бестемьянова и Букин по жребию выступали первыми в группе сильнейших, по правилам судьи не имеют права давать первой паре высшую оценку, и все же двое выставили ребятам шестерки. Это беспрецедентный случай. И еще хочу сказать, что самые высокие оценки из всех видов фигурного катания по сумме чемпионатов мира и Европы принадлежат Бестемьяновой и Букину.
«Кармен» в исполнении Бестемьяновой и Букина наделала много шума. Нас хвалили, нас ругали, но сейчас признают все — танец стал событием. Джейн Торвилл и Кристофер Дин увидели его до чемпионата Европы, в записи на видеокассете с чемпионата страны в Днепропетровске. В Гетеборг они прислали телеграмму, где заранее поздравляли своих бывших соперников с золотой медалью. В свою очередь, критически настроенные любители фигурного катания иронически замечали: не следует ли теперь раздавать программки с либретто накануне соревнований. Думаю, не стоит. Каждый человек, без сомнения, знает историю любви Кармен. Но дело даже не в известном сюжете: талантливые танцоры доступными им средствами создают художественный образ, который понятен зрителям. Здесь и раскрывается их талант и мастерство. Сюжетную канву танца должны знать спортсмены, чтобы в каждое свое движение на льду они вкладывали бы смысл, чтобы зрители понимали, о чем «говорят» партнеры.
До этого состояния тоже надо дорасти. И сейчас я с полной уверенностью могу сказать, что Наталья Бе-стемьянова и Андрей Букин но всем показателям — человеческой зрелости, спортивного опыта, понимания своего места в фигурном катании — достойны звания чемпионов мира. Они проделали долгий семилетний путь, который не всегда был усеян цветами. Они достойно выдержали все испытания, доказав, что лидерство в мировых танцах на льду принадлежит им по праву.
Они полны сил, планов, надежд. Обмануть их ожидания я не вправе. Ближайшие три-четыре года Наташа и Андрей со спортом прощаться не будут.
После чемпионата мира, как обычно, группа сильнейших фигуристов отправилась в большое турне по странам Азии. Поехали Наташа и Андрей, персональное приглашение получила и я... но вернулась в Москву.
Вместе с Еленой Анатольевной Чайковской мы подготовили для ансамбля «Все звезды» новую программу. Она называется «И помнит мир спасенный», посвящена и погибшим, и тем, кто остался живым в ту страшную войну. Программа построена на мелодиях того времени и современных песен о войне. По-моему, она волнует душу. Очень хочется, чтобы она понравилась зрителям. Мы работали с Чайковской много, чуть ли не по ночам. Но все это время я не забывала о Наташе и Андрее. В апреле у меня уже была готова музыка к их программам 1986 года. «Кармен» уже в прошлом. Новый произвольный танец должен быть сильнее.
|
