 Что было, то быльем поросло.
И можно было бы и не возвращаться к человеку, сыгравшему в нашей жизни очень сложную роль. Но опустить вообще эту страницу своей жизни мы не имеем права. Тем более что тот, о ком сейчас идет речь, по-прежнему остается в юношеском спорте. (Назовем его — тренер Н., потому что то, о чем мы сейчас пишем, продиктовано не желанием отомстить, а стремлением уберечь наш спорт от подобных «воспитателей».)
Перебирая недавно свои архивы, мы случайно натолкнулись на пожелтевший от времени номер газеты «Советский спорт» с фельетоном ленинградского журналиста Николая Шагина «Скользкое дело». Приводим несколько фраз из фельетона: «Рекомендуют его престран но: «Груб, но специалист хороший»... «Аполитичный человек, но дело свое знает»... Сам он не без гордости говорит о себе: «Я человек плохо воспитанный...». Героем этого фельетона был тренер Н.
Несколько лет назад тренер Н. уехал в столицу одной из наших республик, где только-только начинало развиваться фигурное катание. Уехал поднимать «целину фи гурного катания» и, насколько нам известно, проявил себя там не с самой лучшей стороны. И это совсем не случайно. Потому что он, с нашей точки зрения, представляет собой уже уходящий в прошлое тип тренера, видя щего в своих учениках лишь некие механизмы, в которые он закладывает составленные им «перфокарты» и которые, не отклоняясь ни на йоту от заданного, бездумно выполняют порученную им работу.
Итак, Ленинград, 1955 год. Людмила приезжает с твердым намерением учиться в Институте инженеров железнодорожного транспорта и тренироваться здесь в паре. Мы приходим на нашу первую общую тренировку в ленинградское «Динамо». Тренер Н. — самый крупный по тем временам специалист.
— Ну-ну, что еще за новая пара? И как это она так вдруг склеилась? (Это было его излюбленное выражение— «склеить пару».) И кто сказал, что вы будете у нас заниматься? Вы ведь у меня, Людмила, разрешения на переезд в Ленинград не спрашивали?
Мы стояли растерянные, оглушенные. Тренировка не состоялась.
Затем мы пошли к администрации «Юного динамовца», и там Людмила оформила членский билет «Динамо». Тренер Н. против этого возражал категорически.
Теперь он уже не мог «избавиться» от нас. А когда увидел нашу настойчивость на тренировках, то в какой-то мере даже примирился с нашим существованием. (Тем более, что на первенстве СССР 1955 года мы поделили третье-четвертое места с Ниной и Станиславом Жук.)
И все-таки тренер Н. в нас откровенно не верил. Не раз и не два говорил:
— Какая вы пара. Вы даже не подходите друг другу. Нет у вас спортивности. И не будет. Посмотрите вот на Нину и Станислава. Вот это да! А что вы?..
 |
| Чистое ледяное поле лежит перед нами |
Тренер Н. много раз повторял Нине и Станиславу Жук, что партнер должен быть тенью партнерши, что главное —партнерша, а партнер должен точно копировать все ее движения. Словом, обучал их так называемому парному «теневому» катанию, которое, конечно, имеет право на существование, но само по себе не дает полных возможностей для самовыражения и для создания качественно новых композиций, поскольку принижение роли партнера снижает и общий уровень спортивной пары.
Мы не могли идти по этому пути.
Одно из последних наших столкновений с тренером Н. произошло на музыкальном поприще. Мы выбрали для своей будущей произвольной программы несколько фрагментов 'из прелюдов Листа. Это случилось после того, как мы посмотрели фильм «Прелюдия славы» и попали под совершенно неотразимое очарование и музыки и трудной судьбы маленького дирижера.
Нам импонировала страстность Ференца Листа. Музыка сразу же стала нашей. Это очень сложное ощущение: когда музыку воспринимаешь уже не только на слух, а всем телом, всем своим существом, и кажется, если бы был композитором, написал бы только такую музыку.
А тренер Н. и слушать не хотел.
— Чья музыка? Листа? Вас все на западные мелодии тянет. А помимо всего прочего, под такую музыку и кататься нельзя. Нудно. Скучища. Что тут делать-то, даже акцентов нет?! Где прыжок? А где вращение?..
Таким было его заключение.
Решение об уходе из «Динамо» все более крепло в нас.
Остаться без тренера... Хоть какого-нибудь — но тренера... Это сейчас спортсменам стало гораздо легче. Можно последить за собой со стороны, воспользовавшись видеомагнитофоном. А что мы могли сделать тогда? Как следить за своими движениями? Ведь не всегда спортсмен ощущает то, что получается на самом деле. И как научиться без корректировки шлифовать точность линий партнера?
Десятки проблем волновали нас.
Смутные, неотчетливые догадки, неясные фрагменты будущих комбинаций маячили перед нами, хотя сами мы объяснить наши взгляды еще не могли. Мы не хотели быть машинами. Мы мечтали, мы фантазировали, мы хотели глубоко познать балет и музыку...
Время шло неумолимо. Нужно было принимать решение. И мы расстались с тренером Н.
Шел 1958 год. Рубикон мы перешли, все пути к отступлению были отрезаны. И мы с головой окунулись в создание первой своей настоящей программы.
| 
